«Не адресовано лично»

Процесс начался 26 февраля и в вялотекущем режиме продлился три месяца. Он проходил в закрытом для общественности режиме и, как рассказала коллегам сама Садыкова, был предвзятым по отношению к ней. По ее словам, судья неоднократно поддерживала противоположную сторону и отказала в удовлетворении ВСЕХ ХОДАТАЙСТВ со стороны её защиты. Мирсаид Хайдаров на большинство заседаний не ходил, его представляли адвокаты.

В исковом заявлении Анора Садыкова указала, что блогер через различные аккаунты в социальных сетях, в том числе анонимные, распространил в её адрес клеветнические, унизительные и дискриминационные высказывания, наносящие ущерб её чести, достоинству и деловой репутации. Он, в частности, назвал журналистов оскорбительным словом, а Садыкову и возглавляемый ею сайт Uzdiplomat обвинил в финансовом шантаже и работе «в интересах Запада» ради подрыва стабильности страны.

Анора Садыкова и Мирсаид Хайдаров

Особое внимание в ходе суда привлекло исследование термина «журножалап» - бранного слова, образованного с помощью слияния слов «журналист» и «шлюха», «проститутка» (узб.), которое можно перевести как «журношлюха», «журнопроститутка».

«Хайдаров прямо в суде заявил, что сам придумал это слово и не считает его оскорбительным», - пояснила Садыкова. 

Она рассказала, что в деле фигурировали три экспертных заключения, два из которых были проведены по назначению суда, а третье представила сторона истца. Все три, по её словам, подтвердили наличие оскорбительных высказываний в адрес журналистки.

Тем не менее, суд пришел к выводу, что высказывания Хайдарова носили общий характер. Судья Дильноза Шоматова постановила, что серия статей Хайдарова в отношении Аноры Садыковой и веб-сайта, которым она руководит, не является оскорблением, а слово «журношлюха» хоть и оскорбительно, но не адресовано лично Садыковой. В итоге суд счел доказательства вины блогера недостаточными, и отказал в удовлетворении иска, а с журналистки было взыскано 750 тысяч сумов госпошлины ($58).

Анора Садыкова в беседе с коллегами указала, что судом не был принят во внимание вывод лингвистической экспертизы о том, что посты направлены именно против неё и считаются серьёзным оскорблением, унижающим честь, достоинство и деловую репутацию человека.

«Судья проигнорировал заключения экспертизы. Я считаю, что суд рассмотрел дело необъективно», - заявила она в беседе с журналистом Podrobno.uz. 

«Хайдаров публиковал мои имя, фамилию и фотографии, используя оскорбительные формулировки в адрес моей профессии и деятельности. Судья, по сути, посчитала это допустимым. Складывается впечатление, что представители властей могут безнаказанно оскорблять, а журналисты не имеют права даже на критику. У судьи, похоже, нет представления, где проходит грань между свободой слова и оскорблением», - приводит её слова репортер Kun.uz.

Анора Садыкова также сообщила, что намерена подать апелляционную жалобу. 

Защита Хайдарова, напротив, осталась весьма довольна решением суда. По словам Раззака Алтиева, адвоката, защищавшего Мирсаида Хайдарова, его клиент выражал своё мнение в рамках свободы слова, и не нарушал границы допустимого. 

Журналистка Ирина Матвенко, основатель проекта NeMolchi.Uz, прокомментировала завершившийся процесс следующим образом: «Для меня этот кейс (случай – ред.) - наглядный пример того, как в Узбекистане игнорируют гендерный аспект и язык вражды, направленный против женщин. Оскорбления, которые позволил себе блогер в адрес журналистки, - это не просто хамство. Это целенаправленная дискриминация, призванная подорвать профессиональную репутацию и запугать женщин в профессии. (…) И ведь это не первый раз: ранее тот же блогер угрожал девушке облить её кислотой за отказ выйти за него замуж. И что? И ничего. Это становится нормой. Вывод, который напрашивается сам собой: публичные оскорбления женщин-журналисток в Узбекистане можно считать допустимыми».

Об упомянутой Матвиенко угрозе сообщало издание Daryo,uz в ноябре 2021 года, ссылаясь на блогера Акиду Ханум, написавшую в Фейсбуке (в настоящее время пост удален), что блогер по имени Мирсаид Хайдаров, работающий под именем «Муфаса», пригрозил облить кислотой лицо журналистки Д.И., отказавшейся выйти за него замуж. Согласно Акиде Ханум, молодой человек говорил: «Я работаю в СГБ [Службе государственной безопасности], у меня есть [старшие] братья в республике, я получаю 10 миллионов [сумов] в месяц (в то время около $930 – ред.)». Девушка дважды обращалась в ОВД, но никаких мер принято не было.

Акида Ханум оставила под постом скан телефонной переписки между молодым человеком и девушкой. Отвергнутый жених, предположительно Мирсаид Хайдаров, приложил к нему фотографию с обожженным женским лицом, и написал, что «баклажка [с кислотой], оказывается, 25 тысяч [сумов] стоит». «Ясно, что ты не выйдешь за меня замуж. Теперь, когда я что-то сделаю, я не пожалею», - добавил он.

Фото было размещено Акидой Ханум

Пресс-секретарь Министерства внутренних дел Шохрух Гиясов прокомментировал случившееся и уведомил, что ситуация находится под контролем Отдела по делам женщин ГУВД города Ташкента, проводятся доследственные проверки. «Ситуация будет полностью изучена, ей будет дана правовая оценка и общественности будет предоставлена дополнительная информация», - пообещал он. Однако какого-либо продолжения эта история, насколько известно, не получила.

Заведомая предвзятость

Напомним, суд по иску Аноры Садыковой «закрылся» уже на своем первом заседании, после того как судья удовлетворила ходатайство адвоката Хайдарова, попросившего проводить процесс в закрытом режиме под предлогом защиты личных данных ответчика, и ограничила доступ публики и прессы. Журналистов изданий Газета.uz, Kun.uz, Daryo.uz, Vatandosh TV, Uzdiplomat, Paradigma.uz, а также общественных активистов на слушание дела вообще не допустили, несмотря на отсутствие определения о закрытости суда.

При этом, согласно постановлению пленума Верховного суда Узбекистана от 21 февраля 2020 года о проведении разбирательства дела в закрытом судебном заседании, суд должен вынести мотивированное определение с указанием конкретных обстоятельств, препятствующих свободному доступу в зал судебного заседания лиц, не являющихся участниками процесса, и представителей СМИ. До оглашения определения суда о проведении разбирательства в закрытом заседании удаление из зала лиц, не являющихся участниками процесса, не допускается.

Этот порядок, установленный пленумом Верховного суда Узбекистана, был проигнорирован, - словно необходимости в соблюдении правовых норм уже не существует.

Адвокатом ответчика также было внесено отдельное представление об удалении из зала суда правозащитника Абдурахмона Ташанова, выступавшего в качестве представителя истца.

Согласно статье 68 Гражданского процессуального кодекса (Оформление полномочий представителя), Ташанов имел законное право выступать в суде в этом статусе. Но адвокат ответчика выразил возражение, заявив: «У истца уже есть несколько адвокатов, в таком случае представитель не нужен». И судья Шоматова снова покладисто удовлетворила его ходатайство.

Решение судьи о проведении процесса в закрытом режиме было воспринято пользователями соцсетей как ограничение права на получение информации и прозрачности судебного процесса.

Но пресс-служба Верховного суда сообщила, что после заслушивания сторон суд удовлетворил ходатайство защиты и отказал в открытом рассмотрении дела на основании части 3 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса – в соответствии с ней закрытое судебное разбирательство допускается в целях предотвращения разглашения сведений о частной жизни лиц, участвующих в деле, сохранения тайны переписки и иной охраняемой законом тайны.

Столь быстрая реакция высшего органа судебной власти наглядно показала: «наверху» не хотели бы, чтобы во время процесса стало известно, что «Муфаса» получает деньги за очернение журналистов, критически настроенных по отношению к правящему режиму, да и о других обстоятельствах, невыголных для провластного блогера и его покровителей. Например, о «слепоте» судей, не заметивших подготовленных экспертных заключений и все решения принимавших в его пользу.

Сказанное позволяет говорить, что суда, как справедливого и честного разбирательства, изначально не было: вместо него на протяжении трех месяцев осуществлялась операция по освобождению от ответственности «своего человека». К сожалению, именно этим всё и закончилось.

Статья по теме:

Процесс по иску журналистки Аноры Содиковой превратился в операцию по прикрытию