Мы находимся в полупустой алматинской кофейне, за окном пасмурно, начинаются холода. Акылбек Муратбай быстро отвечает голосовыми в Telegram, а затем улыбается.
«Люди настолько напуганы, что просят, чтобы я своим голосом подтвердил, что это я», - говорит он.
Последние десять лет Муратбай занимается защитой трудовых и гражданских прав каракалпаков в Казахстане. После кровавых протестов в Каракалпакстане в июле 2022 года, он, как и несколько других гражданских активистов, оказались на радаре властей Узбекистана. По запросу из Ташкента правозащитник был арестован и провел год в следственном изоляторе Алматы. В это время он написал прошение о политическом убежище в Казахстане, так как в Узбекистане ему грозили политически мотивированные преследование и пытки.
В сентябре этого года Муратбаю отказали в убежище в последней инстанции - Верховном суде Казахстана. Правозащитник обратился к западным странам за помощью, но и там до сих пор не нашел никакой поддержки. Теперь он находится в подвешенном состоянии, когда его могут в любой момент депортировать, что, по его словам, «равносильно смерти».
«Власть» поговорила с Муратбаем о процессе поиска убежища, правозащите и Каракалпакстане.
«Позиция демократических стран Запада стала такой же, как у казахстанской судебной системы»
- Давайте начнем с самых последних событий. Кассационный суд отказал вам в предоставлении убежища, как и все нижестоящие инстанции. Чем они это мотивировали?
- Я вообще не собирался ездить в Астану на суд, потому что это сопряжено с финансовыми затратами. Очевидно было, что будет отказ. Но на меня вышли посольства западных стран сами и сказали, что хотят присутствовать на слушаниях и поддержать. Я согласился.
Судьи представились, объяснили мне мои права, и я на протяжении 20 минут произносил речь. Готовился к ней несколько дней и описал всю ситуацию. Я привел конкретные примеры, которые основаны на показаниях адвоката Даулетмурата Тажимуратова (политический заключенный в Узбекистане, осужденный на 16 лет после июльских протестов в Каракалпакстане – «Власть».). Привел заявления международных организаций, офиса Верховного Комиссара ООН по правам человека, что есть пытки, есть несправедливые суды и смерти в тюрьмах Узбекистана. Привел фамилии тех, кто скончался в результате пребывания в тюремных учреждениях страны: Полат Шамшетов, Мустафа Турсунбаев. Рассказал про пытки Тажимуратова и Жумасапара Дадебаева.
Я просил, чтобы этот суд прошел как настоящий, а не формальный. Но судьи даже вопросов не стали задавать. Ушли на совещание, их не было минут 20. Решили оставить в силе решения предыдущих инстанций - отказать в убежище. Сообщили, что не увидели рисков ареста, пыток, несправедливого суда и прочего.
- Вы ожидали такой исход с самого начала?
- Ожидал. Я понимаю, что Казахстан не может официально дать убежище, но давайте сделаем срединный вариант - Верховный суд посчитает, что отказ в убежище недостаточно обоснован и вернет дело в управление занятости и миграции. Поручит его снова рассмотреть. И мы, получается, снова начинаем процесс. То есть, если даже не получаешь статус беженца, просто ежегодно подтверждаешь статус лица, ищущего убежище. Как вариант.
- А какой у вас сейчас, после суда, юридический статус?
- У меня юридического статуса нет. С даты суда у меня аннулировано действие лица, ищущего убежище. Я уже не нахожусь под защитой. Меня в любой момент могут экстрадировать.
- Что вы планируете предпринимать?
- Я в ожидании. Смотрите, перед моим арестом я пять раз встречался с представителями консульства США. И они все вначале говорили, что Соединенные Штаты не помогут, они не предоставят никакого убежища. Максимум, что они могут сделать, это попросить своих европейских партнеров, чтобы мне помогли.
Но перед моим арестом, где-то за месяц, при поддержке центрально-азиатского офиса управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) и посольства США, они всё-таки решили предоставить убежище. Я был контактным лицом и предоставлял короткие кейсы и обоснования тех, кто должен выехать, и кто потенциально может быть арестован.
Акылбек Муратбай (Муратов)
15 февраля прошлого года, около 18:00 я отправил в посольство США информацию и в 22:00 меня арестовали. Когда я сидел в следственном изоляторе, мне обещали, что США меня заберут, как только я выйду, что я включен в список. Находясь в СИЗО, я проходил собеседования с представителями Соединенных Штатов. И у меня только оставался медосмотр. Даже планировали, что медосмотр я пройду, находясь в СИЗО, но не смогли договориться.
Ну и сказали: «Ладно, ничего страшного, там мелочь, выйдешь, пройдешь медосмотр и всё, ты готов».
Но за две недели до моего освобождения моей супруге позвонили из посольства и сообщили, что Трамп подписал соответствующие документы и мой кейс замораживается. Ей посоветовали искать другую страну. Мы ищем другие западные страны, которые смогут меня принять.
Вслед за США мне отказала и Франция. Отказ с их стороны был устным.
Там мне сообщили, что у них намечается визит президента Узбекистана Шавката Мирзиёева во Францию и подписание соглашений по урановым месторождениям. И что перед такими крупными соглашениями они не могут поднимать тему каракалпаков, так как это испортит отношения с Узбекистаном и, возможно, сорвет контракты.
Они мне сообщили, что не будут давать официальный отказ, потому что если это уйдет в СМИ, то будет лишнее внимание. Тем более президент Франции Эммануэль Макрон пытается стать лидером демократического мира, пока Трамп выбрал другую позицию.
Они просто сказали, что это не отказ, но если подать прошение, то они будут затягивать процесс бюрократическими процедурами.
То есть экономика выше прав человека.
Далее мы ищем другие страны. В этой ситуации, несмотря на отказ принимать меня, я благодарен США за то, что они сообщили мне, что будут гарантом, когда я буду подавать прошение в другие страны. То, что я прошел их внутреннюю проверку и у меня есть обоснование. И, конечно, особая признательность всей дипмиссии США в Казахстане и американскому правительству, что они вывезли четыре семьи каракалпакских активистов: Жангельды Жаксымбетова, Раиса Худайбергеновой, Тлеубике Юлдашевой и Зиуар Мирманбетовой [читайте их истории здесь]. Это для всех нас было настоящим чудом!
До конца июля я активно не занимался поисками. Этим занимался офис Верховного комиссара, потому что любые посольства просят, чтобы все контакты были через него. Колоссальную работу проводило и проводит до сих пор Казахстанское международное бюро по правам человека - я очень благодарен Денису Дживаге, Гульмире Куатбековой и всей команде Бюро.
В конце июля я начал писать письма. Говоря немного о предыстории, после жестокого подавления протестов в Каракалпакстане в июле 2022 года, я написал более 4200 адресатам, и там не была перепечатка, я писал персональные письма. Это не шутка и не преувеличение. Сидел за компьютером две недели. Я писал сенаторам США, в парламент Великобритании, Ассамблею и Сенат Франции, бундестаг Германии, сейм Польши, парламенты Швеции и Словении. Все они с середины 2022 года до моего ареста в феврале 2024 года периодически раз в полгода получали информацию о последних репрессиях в Каракалпакстане и против этнических каракалпаков за рубежом.
Тогда отвечали активнее всего депутаты Европарламента. Ответственный сотрудник за Центральную Азию сообщал мне, что они два раза вызывали дипломатов Узбекистана и Казахстана в Брюсселе, чтобы узнать, почему арестовывают и преследуют этнических каракалпаков.
В этот раз, с лета 2025 года я написал 630 депутатам Бундестага в Германии, потому что там наиболее сконцентрированы научно-исследовательские центры, институты и правозащитные организации, которые занимаются Центральной Азией. И пошло активно. Мне ответили 75 депутатов из всех партий. Активнее всего проблемой занялись 6-7 депутатов из зеленой и левой партий.
Они написали запрос в министерство иностранных дел и посольство Германии в Астане о том, почему Муратову не предоставляют убежище. И им ответили, что по законам Германии убежище можно получить, находясь только на территории страны. Только в исключительных случаях они могут вывезти человека. Но такое бывает только при рисках пыток и несправедливого суда, чего они не увидели в моем кейсе.
Знаете, что тут интересно? Я был в следственном изоляторе вместе с людьми, которые преследовались Россией. Я их кейсы знаю.
Так вот, большинство из них вывезли Германия и Франция. Они не занимались гражданской активностью. Написали комментарии, осуждающие войну - против них возбудили дело со сроком до семи лет тюрьмы. Они бегут в Казахстан, тут их арестовывают. И вот Германия их увозит.
Я написал им письмо, сообщив, что в таких случаях они давали убежище. Правильно, что их забрали, защитили. Они бы ни за что в тюрьме были или бы погибли на войне.
Но, с другой стороны, я с 2013 года занимаюсь защитой прав людей в диаспоре. Я буквально вытаскивал людей из натурального рабства в Казахстане.
Помогал получить зарплату, вернуть документы, осуществить перевозку тел каракалпаков, погибших здесь, в Каракалпакстан. Был посредником между консульством Узбекистана и людьми. Я помогал людям безвозмездно. И за это узбекские власти преследуют меня с 2014 года. Тогда начались первые допросы спецслужбами Узбекистана. Я с тех пор не езжу домой, потому что там постоянно мной интересуются.
И по мнению германских властей я не подхожу под критерии, чтобы получить убежище. В моем случае они не видят никаких рисков.
Теперь объясните мне, где логика?
После этого германские депутаты стали готовить уже парламентские запросы. Несколько недель назад они отправили их, пока ответа нет. Позднее я разговаривал с офисом Верховного комиссара ООН в Бишкеке. Они сообщили мне, что моя ситуация сильно ухудшается, поэтому они активнее включаются в процесс.
Там был сотрудник Женевского офиса. У меня с ним была беседа, и он сказал, что они рассматривают определенные страны, которые могут мне предоставить убежище. Я рассказал ему, что депутаты Германии активно за меня спрашивают и борются. Я попросил, чтобы они со стороны управления тоже поддержали этот запрос. Тогда он ответил:
«Мы знаем, что там идут активные действия со стороны Бундестага, но мы еще раз обратились в МИД. Они категорически отказываются тебя принимать».
Акылбек Муратбай (Муратов)
И к чему я это рассказываю? Мне все эти представители посольств европейских стран говорят: «Ох как же так! Как Казахстан мог вам отказать?» А что за удивление? Министерство иностранных дел Германии повторило слово в слово отказ, который был озвучен казахстанским судом.
Если страны, которые считаются флагманами демократического мира, ведут себя так, то другие будут ориентироваться на их политику. Это показатель того, насколько сильно ухудшилась общая ситуация. Еще такая интересная ситуация была: меня случайно добавили в получатели переписки между депутатами по моему кейсу. Там они смеются над моей наивностью.
Коротко говоря, позиция демократических европейских стран такая. Всем всё равно, что происходит в Центральной Азии.
В Таджикистане с начала года шесть гражданских активистов умерло в тюрьме. Никакой адекватной реакции по этим смертям от демократических стран нет. Это просто шок.
Людей в Центральной Азии пытают. Давление на СМИ колоссальное - что закрытие Kloop и «Азаттыка» в Кыргызстане, что ситуация с «Азаттыком» и Orda.kz в Казахстане. Это все сгущается. Мне кажется, общественность наших стран не замечает этого. Через несколько лет это сильно аукнется. Гайки закрутятся настолько, что и обычные люди почувствуют результаты этого на себе.
Этим еще будут пользоваться Китай и Россия. Они будут говорить: «Смотрите, вот вы там апеллировали к этим демократическим странам. Они же вас кинули».
Еще 9 августа этого года у меня истек срок действия узбекского паспорта. Соответственно, истек срок вида на жительство. Я человек без документов. Был крайний вариант, где я могу как турист выехать в какую-нибудь страну или поехать участником на какую-нибудь правозащитную конференцию и там податься на убежище, но и этого я сейчас сделать не могу.
Узбекские власти менять мне паспорт не будут. Сейчас я могу выехать, только если какая-то страна даст мне разовую визу на перелет, чтобы меня принять. Должна быть официальная позиция властей. Но, слава Богу, сейчас УВКБ ООН максимально включился.
- Но насколько я понимаю, вы никогда не хотели уезжать из Центральной Азии?
- Вообще я планировал жить в Ташкенте. Я там четыре года учился. Меня страна устраивала. Так как моя мать казашка, у меня все родственники по ее линии были в Казахстане, который, как бы и сейчас экономически впереди. Они меня звали все время в Казахстан. Но я не хотел, мне и в Ташкенте было уютно.
Потом я по бизнесу поехал в Казахстан, познакомился со своей первой супругой и осел здесь. Ладно, я покинул Ташкент, но не хочу оставлять Центральную Азию. Я всегда хотел здесь развиваться, сделать благополучным то место, где я живу.
После первых арестов мне тоже предлагали выезд. Говорили, что риски того, что за мной придут, увеличиваются. Внутри диаспоры мне предлагали оплатить процедуры по получению визы, билеты, проживание на первые месяцы. Я отказался. Потом международные правозащитники предлагали процедуру вывоза.
Всегда вставал вопрос, почему я должен уезжать? Я ничего противозаконного не делаю. Если я уеду, власти используют это против меня и диаспоры, якобы он «осознал свою преступную деятельность и сбежал».
Когда-то я не хотел уезжать из Ташкента. Потом из Казахстана. Теперь меня просто вынуждают.
У сторонников радикальных методов все больше аргументов
- А из гражданских активистов остались ли еще люди, которых преследует Узбекистан, но они остаются в Казахстане?
Меня, например, волнует ситуация с Расулом Жуманиязовым. Он тоже каракалпакский активист, которого арестовали в Астане через некоторое время после меня. У него в течение месяца будет такой же суд, как у - меня.
Смотрите, я активен в социальных сетях, общаюсь с журналистами и правозащитниками. Ко мне есть внимание. И всё равно меня не принимают. А внимание к этому человеку практически близко к нулю.
Но, помимо нас есть еще другие группы людей.
Первая, это те, которые после серии арестов с экстрадиционным запросом, начали понимать, что, возможно, придут и к ним. Поэтому они выехали в другие страны в целях безопасности. Например, в той же Польше пытаются активно получить убежище. Но позиция польской стороны тоже сложная, они многим отказывают. Поэтому сейчас там идут суды.
Вторая группа - это обычные люди, которые не занимались никакой активностью, но из-за комментариев, лайков в соцсетях про Каракалпакстан, к ним и их родственникам стали приходить разного рода люди. Начиная от участковых, заканчивая сотрудниками спецслужб.
Третья группа, это очень много людей, по которым нет уголовного дела, экстрадиционных запросов или прихода к родственникам в Каракалпакстане. Но во время протестов, они, как и все, переживали, поэтому оставляли какие-то комментарии в группах. Поэтому они боятся возвращаться на родину. В Казахстане сейчас есть очень много этнических каракалпаков, которые не ездят в свою республику с 2022 года.
Потому что были кейсы, когда не было запросов, давления и прочего, но, когда они возвращились, их вызывали в управления полиции, разговаривали и отбирали паспорт, делали невыездными. А это тоже страшно, потому что у кого-то могут быть семьи в Казахстане, а кто-то не сможет выезжать на заработки, обеспечивать свои семьи. Понимаете, в Каракалпакстане безработица.
Фото из личных архивов Муратбая
- Давайте теперь поговорим о ситуации внутри Каракалпакстана. Правильно ли я понимаю, что после июльских протестов в республике полностью уничтожено гражданское общество?
- Абсолютно. Есть такой правозащитник Азимбай Атаниязов. Он этнический узбек, его узбекские власти после протестов пытались выдвигать как правозащитника Каракалпакстана. А у него проузбекская позиция. Но даже он в интервью сказал, что в Каракалпакстане исчезла полностью блогерская сфера, она мертва. Не то, что правозащитная или гражданская, а блогерская сфера.
Были блогеры, которые бытовые вещи какие-то обсуждали. Есть какая-то одинокая старушка, у нее там проблемы с канализацией. Они это освещали. Вот даже на таком уровне все зачищено. С одной стороны - страх, с другой - кто мог, либо под домашним арестом, либо в тюрьме, либо мертв.
- При этом Шавкат Мирзиёев назначил свою дочь Саиду, которую называют его преемницей, курировать Каракалпакстан?
Да, её явно готовят как преемницу. Но мое мнение, что её общество Узбекистана не примет. А страна очень разнородная. Ферганская долина отличается от Самарканда. Каракалпакстан тем более. Они как бы консолидируют власть, она станет президентом на несколько лет. Но кланы её не примут, в том числе, из-за того, что она не мужчина. К сожалению, ситуация с гендерным равенством в Узбекистане остается очень плохой, и это в конечном счёте повлияет и на большую внутреннюю политику. И начнется борьба, внутренний конфликт.
Тут важно что? Официально власти Узбекистана говорят, что каракалпаки сами собой управляют. Вот у них парламент, гимн, руководитель каракалпак. Ну а зачем вы тогда назначаете Саиду Мирзиёеву? Есть же местный руководитель Аманбай Орынбаев. Почему должен быть кто-то выше? Во-вторых, председатель правительства Каракалпакстана Фарход Эрманов. Он одногруппник Шавката Мирзиёева. Тоже ставленник Ташкента. Постепенно на руководящие органы на разных уровнях ставят этнических узбеков из других областей.
Это тоже общественность нервирует, хоть она и молчит. К тому же, разного рода давление, когда вызывают на допросы за комментарии и лайки. Выписывают штрафы или арестовывают на 15 суток.
А что в итоге будет? Из-за того, что блогосфера и гражданская сфера зачищена, нет механизмов спустить пар. Это будет накапливаться.
Тут идут два параллельных процесса. После протестов национальное самосознание сильно усилилось, а с другой стороны, ситуация обостряется из-за давления. Идет радикализация. Понимаете?
Я всегда был сторонником мирного пути. Так же как и Даулетмурат Тажимуратов (его считают одним из лидеров июльских протестов 2022 года – «Власть»). На самом деле все большей людей считает, что он допустил ошибку, когда просил людей разойтись. Надо было, мол, стоять, созвать сотню тысяч людей и требовать приезда Мирзиёева, чтобы прямо там начать переговоры о статусе Каракалпакстана.
Мне тоже говорят: «Не будь наивным, они не будут тебя слушать. То, что вы говорите - мирно, мирно. Никаких результатов. Люди все равно гибнут». И у радикалов становится больше аргументов. За ними больше людей.
Знаете, я бы вот еще что хотел добавить. Ниетбай Уразбаев был гражданином Казахстана. Страна говорила, что она за него. Но после протестов, в 2023 году, кто-то бумажку из прокуратуры Узбекистана присылает и всё, этого достаточно, чтобы гражданства Казахстана Уразбаева лишили.
Наурызбай Менлибаев - гражданин Казахстана с 2013 года. Он поехал в Каракалпакстан и его пытали в подвале. Узбекские спецслужбы пытали гражданина Казахстана. И никто не двигался, пока его сестра не написала официальную жалобу в посольство.
И я в суде говорил: вот это то, как вы цените своих граждан?
Протесты в Каракалпакстане, фото Makan.uz
«У меня конфликты в семье больше энергии забирают, чем борьба с властью»
- Хотелось спросить у вас каково ваше внутреннее состояние, после всего, что вы пережили?
- Сложные были два года. Само пребывание в изоляторе было сложным, но события после него еще тяжелее. Семья устала, понимаете. У меня обострилось недопонимание с самыми близкими людьми. Дальние родственники давно уже со мной не общаются, потому что устали. Постоянные риски, аресты, приходы сотрудников МВД и спецслужб, еще до протестов.
Мои родители тоже категорически против моей деятельности. И я их понимаю. Но после ареста я надеялся, что это их смягчит. Как бы, ну все уже, куда хуже? Смерть и Узбекистан. Узбекистан практически чуть ли не сравним со смертью. Я там пожизненно, скорее всего, буду сидеть.
Со стороны сестер и супруги есть понимание и поддержка, и я им за это очень благодарен. Но в целом те из близких, кто не поддерживал мою гражданскую активность раньше, стали после моего годичного заключения ещё больше против, а кто был хотя бы нейтрален или выражал поддержку, те остаются опорой до сих пор. Плюс огромную поддержку всегда оказывала и оказывает диаспора каракалпаков, и это не только община Казахстана, но и каракалпаки с разных стран. Могу уехать черт знает куда. Уеду ли я, тоже вопрос. Смогу ли приезжать в Казахстан к родителям? У меня сын здесь маленький. Это тяжело, на самом деле.
Да, я мог еще в августе выехать на конференцию или с туристической визой. Начать там процесс получения беженства. Но это очень сложно из-за антиэмигрантских настроений в Европе. Я внутренне чувствовал, что я не хочу так. Потому что я видел, как Кошкарбай (Торемуратов, гражданский активист, проживавший в Казахстане и эмигрировавший в Польшу из-за давления узбекистанских властей – «Власть»). уехал на конференцию. И ему очень трудно было.
Это слабость? Я не знаю. Мне одна правозащитница сказала: «Акыл, не надо тебе ехать. Я вижу, что ты уже морально на дне. Еще полтора-два года судебных тяжб, что тебя должны принять, ты просто сгоришь».
Но с другой стороны, я поймал себя на мысли, что я в состоянии человека, который загнан в угол. Чем хуже становится, тем больше у меня мотивации. Терять больше нечего, надо наоборот больше защищаться, атаковать.
Хочется здесь добавить кое-что, для людей, которые собираются заниматься правозащитой на данном этапе истории. Они должны понимать, что они одни. Поддержки от западных демократических стран нет. Если давление на вас усилится, вероятность того, что вы получите помощь демократических стран, близка к нулю. Вы это должны понимать. Если есть возможность, лучше переждать.
Но я всегда говорил, что даже если меня экстрадируют и арестуют, после этого появятся еще несколько человек, которые займут мое место. Все, что делает сейчас режим Узбекистана, это только радикализирует и обостряет ситуацию.
Статьи по теме:
Верховный суд Казахстана рассмотрит заявку Акылбека Муратова на получение убежища
В Казахстане освобожден каракалпакский активист Акылбек Муратов
Каракалпакскому активисту Акылбеку Муратову отказано в предоставлении убежища в Казахстане
Каракалпакского активиста Акылбека Муратова могут выдать властям Узбекистана
Письмо из алматинского СИЗО от Акылбека Муратбая (Муратова)
В Казахстане арестован лидер каракалпакской диаспоры Акылбек Муратов
Спецслужбы Узбекистана начали запугивать родственников каракалпакского активиста Акылбека Муратова