Но вот вам новая статья Нира Хасона, одного из немногих праведников современной израильской прессы, одного из людей, которые помогают мне поддерживать из последних сил духовную близость с Израилем. Он объездил места бойни 7 октября уже на следующий день, встречался с выжившими, записывал их рассказы, опубликовал десятки статей об этом дне.
А потом он начал писать про Газу, потому что взгляд нормального человека не может видеть только одну сторону. Потому что, в отличие от большинства израильской прессы, которая стала машиной пропаганды, обслуживающей всенародную жажду мести, он понимал, что обязан писать о том, как выглядят последствия этой мести. О цене.
Это очень грустная статья о том, что если 7 октября нанесло Израилю ужасную, долгосрочную травму, то всё, что последовало за ним, подорвало сами основы существования страны.
Израильтяне привыкли к безнаказанности, и в этом вина всего мира. Операция «Литой свинец» 2008 года в Газе шокировала весь мир своей жестокостью, но она быстро закончилась, и о ней в конце концов забыли. Потом было еще много операций, и эта формула - быстро вдарить и закончить, пока мир не опомнился - казалось, оправдывала себя. Это было частью концепции управления конфликтом.
7 октября Хамас эту концепцию сломал. Всемогущий Израиль, привыкший управлять и контролировать, оказался в замешательстве. С тех про всё происходит по принципу «не знаешь, что делать - убивай и разрушай».
Вот только это не операция на пару дней или недель. Не тысяча погибших, а сто тысяч. Не пара разрушенных кварталов, а почти вся Газа. Не преходящее недовольство Израилем, а фундаментальный сдвиг отношения к нему. В общем, читайте статью (перевод машинный).
***
В прошлую пятницу, ровно в тот момент, когда премьер-министр Биньямин Нетаньяху начал свою речь на Генеральной Ассамблее ООН, в социальных сетях была опубликована видеозапись из больницы «Шифа» в Газе. Брат и сестра, обоим не более 10 лет, сидят на кровати. Оба ранены и плачут, покрытые пылью, кровь стекает по их серым от пыли лицам, оставляя красные полосы. Девочка, младше своего брата, привлекает его внимание и показывает ему рану на ноге. Но он уже не в силах исполнять роль старшего брата. «Куда ушла мама?» - спрашивает он сестру и разражается плачем. Незнакомый взрослый пытается заговорить с ним, утешить, но он отказывается от утешений.
Еще до того, как Нетаньяху закончил свою речь, сетуя на то, что страны мира не признают Израиль «маяком прогресса», была опубликована вторая запись: из-под развалин здания торчит ступня. Люди тянут за нее и извлекают тело маленькой девочки, покрытое пылью и кровью. Через несколько минут после того, как стихли слабые аплодисменты израильской делегации, была опубликована третья запись: на ней двое детей. Они стоят на втором этаже здания, фасад которого был разрушен бомбардировкой несколько минут назад, и зовут на помощь. Они горько плачут и просят людей внизу спасти их. Их мама еще жива, запертая под обломками. В прошлую пятницу не было ничего особенного. Еще один день в Газе.
Нетаньяху и его провальное правительство несут ответственность за две самые ужасные катастрофы в истории Государства Израиль: резню 7 октября и израильский ответ на резню 7 октября. В первой катастрофе были убиты и погибли около 1200 человек, были похищены женщины и дети, совершены ужасные преступления против человечества. Во второй катастрофе мы убили десятки тысяч мирных жителей, стали причиной смерти заложников, навлекли разруху на целый регион, спровоцировали массовый голод и совершили бесчисленные военные преступления и преступления против человечества.
Первая катастрофа вызвала травму, отголоски которой будут ощущаться еще десятилетия. Но вторая катастрофа разрушила основы, на которых было построено Государство Израиль - международную легитимность, политические и экономические связи с западным миром и внутреннюю солидарность израильского общества.
Вторая катастрофа заставляет все больше людей и организаций по всему миру дистанцироваться от этих преступлений и преступников, стоящих за ними. Это происходит уже сейчас и будет продолжаться в будущем: бойкоты, санкции, отвращение и презрение ко всему, что символизирует Государство Израиль. В экономике и академических кругах, в культуре и спорте. На «Евровидении», в Лиге чемпионов, на конференциях, на фестивалях - на каждой площадке международной общественной жизни.
И как в мире, так и в Израиле: по мере раскрытия правды и осознания обществом всего ужаса произошедшего, все больше израильтян будут стремиться дистанцироваться от этих преступлений. Уже сегодня многие отказываются принимать в них участие, эмигрируют и стыдятся своей идентичности.
Но это лишь второстепенные последствия катастрофы. Настоящая катастрофа - это физическая смерть десятков тысяч людей: под завалами, от пуль солдат, стрелявших в них, когда они ждали еды, от медленной голодной смерти в больницах. Множество оборванных жизней, искалеченные массы людей, беженцы, чьи тела скитаются днем, а сон - ночью. Огромные страдания, связанные с горем, ранениями, травмой. И целые города, стертые с лица земли и превратившиеся в груды руин и пыли.
На трибуне ООН Нетаньяху позаботился о том, чтобы дать понять, что ответственность лежит не только на нем. Хотя это было в контексте израильского сопротивления созданию палестинского государства, послание было ясным - не я один виновен во второй катастрофе: «Я хочу, чтобы вы поняли еще кое-что, и я говорю это не только от своего имени или от имени моего правительства... Это не маргинальная группа, это не экстремистский премьер-министр или тот, кого держат в заложниках экстремистские правые партии. Мое сопротивление палестинскому государству - это политика народа Израиля».
Это была чистая правда в речи, полной лжи и полуправды. Эту правду предвидел историк Адам Раз, который в начале войны писал о формировании «сообщества преступления». Он предсказал, как израильтяне объединятся вокруг общего преступления и как лидеры позаботятся о том, чтобы мы все приняли в этом участие. «Существует политический тип, чья политика заключается в том, чтобы превратить израильтян в преступников», - писал Раз. Я тоже часть израильского сообщества преступления.
Журналист «Нью-Йорк Таймс» Эзра Кляйн предупреждал нас еще в конце октября 2023 года, пытаясь извлечь уроки из терактов 11 сентября. «Страх после теракта свел нас с ума, - сказал тогда Кляйн, - и поэтому мы ограничили наши свободы, вторглись в Афганистан, вторглись в Ирак. Наш ответ привел к гибели сотен тысяч невинных людей. Наш ответ сделал нас слабее, беднее и ненавистнее во всем мире. 11 сентября создало политическую структуру, которая позволяет делать невообразимо жестокие и глупые вещи, и мы до сих пор платим за это цену».
Вскоре после этого, 1 ноября, я перевел и опубликовал это предостережение в Твиттере. Тогда были веские основания полагать, что мы движемся к совершению военных преступлений, но я и представить не мог, что мы упадем в такую глубокую пропасть. В первые дни войны я сказал жене, что все будет ужасно и, наверное, погибнет 10 000 человек, прежде чем она закончится. Я и представить не мог, что Израиль станет причиной смерти 100 000 человек. Как ЦАХАЛ и ШАБАК пропустили предупреждающие сигналы перед первой катастрофой, так и мы пропустили предвестники второй. До 7 октября мы неверно оценивали намерения другой стороны. После 7 октября мы неверно оценили намерения нашей стороны.
Как объяснить нашу жестокость и безразличие? Частично это, несомненно, связано с травмой, вызванной резней. Атака ХАМАС была настолько дикой и ужасной, что она как будто оправдывает все. Я могу это понять.
8 октября 2023 года я приехал в дом семьи Эдри в Офакиме. Было утро, и волонтеры грузили тела террористов на пикап и ехали на соседнюю улицу забрать еще одно тело. Затем я поехал в больницу «Сорока» и встретил десятки испуганных родственников, пребывающих в неведении о судьбе своих близких. Оттуда я продолжил путь к перекрестку Реим и наткнулся на тела по обочинам дороги. Я вошел в убежище на перекрестке, которое превратилось в смертельную ловушку. Даже сегодня я все еще могу представить запах крови, стоявший там в воздухе. А от перекрестка Реим - к парковке фестиваля «Нова». Вдоль дороги - сожженные машины, тела террористов, брошенные вещи, удостоверения, телефоны, спальные мешки, ошеломленные солдаты, отдающие противоречивые приказы, и тяжелый запах горелого пластика.
В последующие дни я был на всех местах массовых убийств. Запах трупов и дыма преследовал меня повсюду. Позже я поехал в Эйлат, чтобы встретиться с выжившими из Нир-Оз. Мы, фотограф Оливье Фитусси и я, часами сидели в роскошном лобби или у бассейна и слушали истории, которые невозможно было себе представить. Эйтан Кунио рассказал, как прощался с дочерьми, когда убежище наполнилось дымом и дети уже потеряли сознание, и как они спаслись в последнюю минуту благодаря героизму Эрана Смиланского и Бени Авиталя, членов отряда самообороны. Нир Адар рассказал, как выжил в убежище с двумя маленькими дочерьми. Им обоим повезло в их семьях - два брата Эйтана, Ариэль и Давид, были похищены и до сих пор находятся в плену. Брат Нира, Тамир, погиб в бою за кибуц, и его тело все еще у ХАМАС.
Другое объяснение жестокости Израиля в Газе связано с тем, что травма 7 октября не завершилась, и есть те, кто ее подпитывает. Отказ от возвращения заложников - один из примеров. Интенсивное освещение в СМИ событий того дня - другой пример. Это освещение понятно - я сам написал десятки статей о резне - до тех пор, пока оно сопровождается освещением того, что происходит в Газе, огромной цены, которую платят жители сектора. Пока мы полностью не погружаемся в прошлое, создавая искаженную картину настоящего. Для израильтян солнце, взошедшее 7 октября, еще не зашло. Этот день продолжается, и соответственно продолжается месть. Тот факт, что с тех пор мы убили почти 20 000 детей, ничего не меняет.
Однако нельзя все сваливать на 7 октября. В конце концов, этот день лишь выпустил на волю демонов, которые были там и раньше, вскормленные десятилетиями радикализации, клерикализации, дегуманизации, шовинизма и милитаризма. Предвестников хватало: безразличие, с которым воспринимался террор поселенцев на Западном берегу, насилие армии и полиции против палестинцев на Западном берегу и в Иерусалиме, высказывания министров и членов Кнессета, которые по европейским стандартам находятся глубоко в неонацистском спектре.
Все это было предзнаменованием, и весть действительно пришла, и быстро. Фактически, вторая катастрофа началась сразу после первой, уже 8 октября. Пока я шел среди тел на парковке Реим, я слышал, как ВВС начали жестокую атаку. Связь между бомбардировками, безопасностью на границах и спасением заложников была слабой уже тогда. Целью было вернуть уверенность в себе ЦАХАЛу и израильтянам, затушевать первую катастрофу и отомстить. Под давлением премьер-министра и при поддержке систем искусственного интеллекта для поиска целей открылись врата ада, как любили называть это министры правительства. Израиль тогда убивал сотни мирных жителей каждый день. К концу месяца насчитывалось уже более 8 000 погибших.
Признаюсь честно: тогда я был сосредоточен на другом. Я много раз посещал все места резни, брал интервью у десятков выживших и бойцов и опубликовал длинный ряд статей о 7 октября. Мы праздновали с жителями Нир-Оз освобождение заложников по первой сделке, скорбели с ними о погибших, которых опознавали день за днем. А тем временем ЦАХАЛ продолжал наступление, и число погибших стремительно росло: более 15 000 к концу ноября.
Только летом 2024 года, когда число погибших достигло 40 000, когда уничтожение Рафаха было в самом разгаре, когда полтора миллиона перемещенных лиц жили в палатках на берегу моря, когда голод и болезни распространились по всему сектору - только тогда до меня дошло осознание, что в Газе происходит нечто ужасное в исторических масштабах, нечто, что будет формировать нашу жизнь отныне и впредь. Я сел и смотрел одну за другой видеозаписи о происходящем в секторе. Я видел детей с ампутированными конечностями, испуганных выживших, бродячих собак, поедающих человеческую плоть, рушащиеся здания, раненых, истекающих кровью, пациентов, госпитализированных на полу. Я видел человеческие страдания всех видов, в любой форме, какую только можно себе представить.
Видео из Газы можно разделить на два типа - серые и красные. Серый цвет происходит от пыли, образующейся при разрушении бетона и кирпичей в разбомбленных зданиях. Серый цвет доминировал в Газе и до войны, но он смешивался с белыми оттенками крыш и теплиц, с черными оттенками дорог и солнечных панелей, с зелеными оттенками садов и деревьев на улицах. С начала войны все стало серым. Этот серый цвет виден даже из космоса на спутниковых снимках. Он покрывает лица раненых, выживших. Это цвет мертвых и цвет живых.
Красный цвет происходит от крови. Он появляется на ампутированных конечностях, окрашивает одежду и саваны, блестит на халатах и перчатках врачей. Серые видео документируют пейзаж, разрушения, облака пыли. Красные видео документируют ужасы в приемных покоях и на тротуарах, в секунды после атак.
После погружения в видео я начал разговаривать с людьми в Газе. Сначала с сотрудниками ООН и работниками гуманитарных организаций, затем с врачами, жителями и солдатами. Доктор Фируз Сидхава рассказал о павильоне для умирающих детей, куда направляют тех, у кого нет шансов выжить в условиях больниц сектора. Они лежат там и ждут своей смерти. Доктор Мими Саид рассказала о Сами, восьмилетнем мальчике, челюсть которого была вырвана взрывом, и его старший брат нес его в больницу на руках. Анас Арафат терпеливо передавал мне имена и фотографии всех 12 членов своей семьи, погребенных под завалами, пока ЦАХАЛ не позволял их извлечь, несмотря на то, что его запертая под обломками невестка оставалась жива даже через сутки после бомбардировки. Доктор Азз ад-Дин Шахаб написал мне: «Израильские чиновники называют нас человекоподобными животными. Они не покажут вам мать, кипятящую чечевичную воду для своего ребенка. Они не покажут человека, сжигающего свои книги не потому, что он ненавидит знания, а потому, что его дети умирают от голода. Они не покажут врача, застреленного при попытке добыть еду, потому что он верил, что голод смертельнее пули». Доктор Ахмад аль-Фарра показал мне, что происходит с младенцем, которого мать кормит слабым раствором без белков и витаминов, после того как у нее от голода пропало молоко.
И есть цифры. Часами я смотрел на бесконечный список имен от Министерства здравоохранения Газы. Первое имя - Мухаммад аль-Марнах, умерший в день своего рождения. Так же, как и следующие семь младенцев в списке. Следующие 930 имен - это младенцы, умершие до того, как им исполнился год. Я много занимался математикой смерти: какова доля погибших от общей численности населения? (3%). Как это соотносится с другими войнами? (Почти несравнимо). Какова доля детей среди погибших? (30%). Как это соотносится с долей погибших детей в Израиле 7 октября? (В десять раз больше. Этому разрыву есть частичные объяснения: высокая доля детей в секторе и тот факт, что на фестивале «Нова» и на базах не было детей). В тот день были убиты 36 израильских детей, еще двое (Ариэль и Кфир Бибас) были убиты позже. В Газе это число составляет 18 430.
В январе, во время прекращения огня, я верил, что моя миссия в Газе завершена. Что скоро я смогу вернуться к написанию статей об Иерусалиме и климатическом кризисе. Я открыл TikTok и пристрастился к видео, на которых жители сектора возвращаются домой, разбирают завалы и снимают себя, пьющими чай на руинах своих домов. Я даже написал, что после всех страданий, которые я видел, я радуюсь за выживших жителей Газы. Эта фраза вывела людей из себя. Сотни пользователей не поленились проклясть меня и пожелать мне смерти различными изощренными способами. Это был еще один предупреждающий сигнал: месть не была удовлетворена. Грядет новая волна преступлений.
2 марта правительство Израиля решило морить голодом жителей Газы. Две недели спустя ВВС начали первую атаку новой военной операции. В ту ночь погибло 300 женщин и детей. В последующие недели убийства, разрушения и голод продолжались и усугублялись. В конце июля началась ежедневная смертность от голода. В сентябре ЦАХАЛ начал изгонять миллион человек из города Газа и делать то, что делал в других городах: бомбить, убивать и сравнивать с землей целые кварталы. Прошло два года, а министр обороны все еще наслаждается обрушением высотных зданий. Месть в самом разгаре.
В день, когда выступал Нетаньяху, число людей, погибших в результате израильских атак, составляло 65 427. Реальное число погибших - включая пропавших без вести, поспешно похороненных и избыточную смертность в результате сложившейся ситуации - по оценкам экспертов, превышает 100 000. Еще 170 000 получили ранения. И каждый день убийства продолжаются.
Две недели назад я вернулся в Нир-Оз. Спустя два года после резни, кажется, что место начинает оживать. У въезда в кибуц строится новый район, с другой стороны группа рабочих ремонтирует здания, некоторые сожженные дома уже снесены, и по дорожкам тут и там ходят люди. Рядом с одним из домов кто-то повесил белье.
Мы смотрели на другую сторону границы, на то место, где когда-то стояли восточные пригороды Хан-Юниса. Перед нами простирались бесконечные груды разрушенных зданий и строительного мусора. Время от времени воздух сотрясал взрыв снаряда. Когда уберут эти руины? Когда, если вообще когда-нибудь, начнется восстановление Газы? Когда ее отстроят заново? Две случившиеся с нами катастрофы неразрывно связаны. Для большинства израильтян это прозвучит абсурдно, даже предательски, но сегодня мне это ясно как никогда: кибуц Нир-Оз и все Государство Израиль не восстановятся, пока не восстановится Газа.
Руины Газы
Статья Нира Хасона
***